В этой серии исследую сложные отношения мужских и женских причинных мест в альтернативной реальности 🌺.
"Старый Толстый Член"
Меня зовут Ящер-Буревестник. Ибо когда выползаю я из логова, небо заволакивают тучи мрачные страсти и глас трубный грома громыхает о соитии.
Меня кличут Змеюком Подколодным, вернее, Подтрусым. Ибо обитаю я в нижнем белье и не ко времени и не к месту оттопыриваю его, выдавая намерения грязные хозяина моего.
Меня величают Драконом в Зарослях, дышащим молоком.
Меня вожделеет промежность женская. По крайней мере мне хочется в это верить.
Впрочем, я знаю, что и многие мужчины находят меня привлекательным. А кто я, чтобы судить их? Не суди, да не судим будешь.
Я – меч плоти, горячий и чувственный.
Я – нефритовый жезл власти над народами мира. Без меня и молока моего, питающего, они все умрут.
Я – копьё, я – алебарда, я – рапира разума, я покровы одежды рву в клочья и сметаю, на пути к размножению.
Я поднимаюсь, распрямляюсь и напрягаюсь двадцать секунд, а властвую над пещерой и её горой с соблазнительными формами три часа.
Я – скрипичный ключ, ибо пишу партии женских голосов. Но и мужских тоже.
Из-за меня мой хозяин пыхтит как бык и обливается потом: я хочу, чтобы он вгонял и доставал меня, вгонял с силой, а доставал с сожалением.
Я исследую глубины человеческого организма. Проникаю как между ног, так и между щёк.
Это я господин моего хозяина, что бы он там ни думал, потому что все его поступки подсказаны мной. Это мои мысли он путает со своими, у себя в мозгу в голове, когда рождаются они в мозгу в моей головке.
Это я думаю сейчас о розовых кружевных трусиках Исиды, молью побитых, сквозь кружева и прорехи которых видно ущелье девственности нашей черноволосой стрипа танцовщицы.
И я – василиск, от одноглазого взгляда чьего девственницы застывают и бледнеют, покрываются гусиной кожей и хрипло хихикают, розовея на ключицах, шее и животике, который вижу я в целости, подняв до груди их, от лифчика свободной и независимой, топик лёгкий мокрый, щедро мной подземной водой политый и оттого прозрачный.
Это я сделал моего хозяина сверхсекретным суперагентом, когда был он простым полицейским в нашем маленьком сонном городке. Маленьком да развратном, благодаря моим действиям целенаправленным после ухода из армии и с опытом причинения удовольствия блондинистым солдаткам и офицерам-брюнеткам.
Сколько сонных лощин я повидал, столько и сделал томными тесными лощинами.
Стало быть, я расскажу, какие подвиги свершил мой хозяин, повинуясь неумолимой воле моей. И иногда буду называть его мною–вне–трусов, потому что мы уже знаем, что только кажется ему, будто он действует самостоятельно.
И хорошо, что кажется, хорошо, что не догадывается он о правде. Иначе взбунтовался бы, изверг, перестал бы сонные лощины охмурять, и как пить дать помер через месяц от жалости к себе и ощущения собственной ненужности сапфировым лагунам.
Уж я его знаю, угодника пещер священных лотосов.
Осеменителя цветов райских.
Шмеля-стахановца.
***
Началось всё с возмущённого смятения в нефритожезловом и нездорового возбуждения в сапфиролагунном сегментах половой ноосферы. Нездорового – с точки зрения Старого Толстого Члена, основателя и единовластного одиозного руководителя Академии Больших Сисек и Тесно Сжимающих Губ.
Как он бухтел в своём нейровидеоблоге по утрам, разбухая с каждой фразой! Какие фонтаны молний изрыгал, обличая и порицая! Каждые десять секунд ему приходилось протирать камеру ноутбука (проводом в висок с его головой соединённого), настолько заливал он её слюной пенистой.
А как насмехалась над его… выстрелами Мудрая Бездна, учредительница и Верховная Жрица Сестёр Поверженных Жезлов, бывшая его жена и действующая тайная любовница! Она в нейроконвульсиях на утренние видеотолчки Старого Толстого Члена сочилась такой густой смесью триумфа, злорадства и наслаждения, что молодые Сёстры одобрительным шепотком отмечали, как она по нескольку раз за серии спазмов отжимала тряпочку из микрофайбера, которой собирала с планшета свои излияния.
Она-то считала, что произошло нечто революционное, что хлынула предвечная тьма на всё заполонивший свет и что Половое общество сделало ещё один шаг к равновесию и равноправию.
Признаюсь, я полностью разделял восторги Мудрой Бездны. Я, будучи выпускником Академии, да-да.
А дело в том, что один из самых горячих сайтов наших хозяев стал публиковать расколовшие наше общество на два лагеря видосы. Видосы непревзойдённого качества, снятые на камеры с умопомрачительным разрешением и сразу с нескольких ракурсов – на выбор. Кому больше нравилось смотреть женские ягодицы, идущие волнами от столкновений с мужским лобком, испивали это зрелище, кто сходил с ума от груди естественной и с имплантами, подскакивающей вверх и обрушивающейся вниз в такт стремительному галопу наездницы грудастой, тонули в виде том.
Кому-то больше нравилось созерцать лицо хозяйки с открытым ртом и закрытыми глазами, поднятыми бровями в знак одновременно удовольствия и боли от ретивой любви хозяина. А кто-то не мог оторваться от классики жанра, самого достойного, с точки зрения Половой ноосферы, зрелища: широкой панорамы жемчужной лагуны, в которую то медленно и нежно входил, то жестоко вбивался нефритовый жезл.
Всё бы хорошо, на взгляд сегмента, к которому принадлежу я, но… Почти все мои братья по крови и уму взвыли от того, что в видосах этих проходило минут сорок прежде чем всё вставало на свои места. То есть, приходилось минут по сорок втыкать в экран, пока молокодышащий дракон, наконец, не вползал покоряющим маршем в глубины священного лотоса.
Плохо это было потому, что хозяйки райских цветков от такого представления просто таяли, стекали жидким горячим воском на стулья и диваны, погружаясь во все мягкие но настойчивые и медленно заходящие всё дальше ласки хозяина с экрана, ласки руками и губами, языком и, в особые моменты, зубами – но никак не Змеем Подтрусым!
Ибо он из своего логова выползал только когда хозяйки лагун уже умоляли об этом, не в силах терпеть.
Мне-то нравилось такое, я с моим хозяином любили доводить охмуряемых хозяек до состояния «порви на мне одежду, мой самец», совершенно не торопясь с них эту самую одежду снимать окончательно.
Ну, в самом деле, это ведь интимное чувство обладания, когда запускаешь руки под сорочку и накрываешь ладонями грудь в бюстгальтере, массируешь её, целуешь хозяйку в шею – и не снимаешь сорочку.
Это ощущение власти над страстями хозяйки, над её мечтами и помыслами, которые в этот момент уносят её в постель совершенно обнажённой. Власти потому, что когда она уже хочет скинуть свои защитные и привлекающие одежды, а ты не даёшь ей этого, ты мучишь её ещё больше и готовишь к тому, чтобы она отдалась тебе дико, первобытно, всей силой своих грёз, между бёдер заключённых.
Грёз, всепожирающее пламя которых ты раздул.
Но почти все мои братья по крови и уму нетерпеливы. Они слепо подчиняются зову природы, этой второй составляющей Половой ноосферы, и спешат поскорее погрузиться в розовую мякоть ложбин.
С их точки зрения, соитие начинается, когда они – внутри.
И ждать этого сорок минут? Так до спермотоксикоза дождёшься!
Об этом и полыхал белковым пламенем Старый Толстый Член.
Это и превозносила Мудрая Бездна, которую вконец достала двухминутная прелюдия.
И я был на стороне Мудрой Бездны. Роза офицера, жертвы изнасилований в подростковом возрасте, научила меня нестерпимо медленно готовить женщину к коитусу. После того как освободилась от травмы внезапного, грубого и быстрого секса, с кончанием обязательно внутрь и наблюдением в упор за вытекающим из-под губок семенем. Благодаря мне–вне–трусов она вылечилась, хочу подчеркнуть! Красная роза под смуглой кожей…
Как горят сейчас глаза Елены и Исиды, которым я–вне–трусов всё это излагаю!
#Семь_Чудес_Тьмы, #Следуй_за_Штормом, #Королевская_Анархия
#евгений_дородный, #короткие_рассказы
