Можно ли девственницам и унитазам смотреть порно? Когда писал эту серию, я с удивлением узнал ответ ☺. 18+.
"Изверг"
– А она девственница? – вмешалась Исида, накрутив локон цвета воронова крыла на палец. – Ну, по сюжету видео? – и глазами сверкнула, как будто яркое солнце уронило луч на полярный лёд.
– Да что у тебя с девственницами? – возмутился я, вырванный из прекрасных воспоминаний о возвышенном.
– Если она девственница, то он точно поставит её на четвереньки в зелёной воде и отдерёт нещадно, наслаждаясь вскриками. А потом узнает, что кричала она от боли, и расплачется. Станет бегать по берегу и биться головой в песок. А потом разгонится и напорется на острый обломок ветки пальмы, запутавшись ногой в лиане. И тут же четвёртый глаз справа ему скушает мартышка.
Я задумался, где взять домкрат. Чтобы поднять с травы безмерно отяжелевшую челюсть. На помощь пришла Елена:
– На самом деле, если всё сделать правильно, больно почти не будет… Главное – возбудить будущую женщину, но не слишком сильно. Чтобы она хотела жезл, но её жемчужная лагуна не успела собрать слишком много крови, а нервы – стать слишком чувствительными.
– Запомнила, спасибо! – улыбнулась Исида. Посмотрела на меня и картинно облизнула губы.
– Я лишу тебя девственности в рот… – пробурчал я. – Неделю только туда владеть и буду. А потом, может, снизойду до твоего райского… бутончика. Потому что цветок из него ещё не распустился. И жезл мой будет страшен!
– Ой, испугал… – прыснула танцовщица стрипа, прикрыв рот рукой. – Я видела их всех форм и размеров. Да нет, блин, я к ним не прикасалась! Я танцевала за двойную плату, пока они ублажали сами себя. У одного был такой длинный, что постоянно расстёгивал ремень, когда вставал. Я посмеивалась над ним, дескать, кто же ему даёт, это ведь больно! Он краснел от злости, пыхтел, и только быстрее работал левой рукой, пожирая меня глазами. Левша был.
– Вот как после этого любить девственниц? – закатил я глаза. Откатил и посмотрел на Елену.
Елена улыбнулась и пожала плечами. И попросила продолжить видеорассказ. Я прочистил горло. Прищурил пятый глаз слева, прицелился и сплюнул в унитаз.
А унитаз смачно проглотил соплю и снова завибрировал стенами:
– Моё рычание доносится до тебя, ты вдруг оборачиваешься и смотришь на берег. Видишь меня, как с вожделением я нюхаю твои бикини, хищно облизываюсь и опасно хмурюсь. Потому что мне не нравится, что ты оглянулась в неподходящий момент. Ты должна была, утопая в фантазиях, ощущая любовные объятия моря на твоём цветке, медленно выйти из воды и смотреть в песок, на котором твои ангельские ступни оставили райские следы. Так ты должна была подойти к подстилке, тонкая и грациозная, чистая и невинная, с девственно небритым лобком, и только тогда заметить, что бикини на подстилке нет. И что лежит на ней чья-то тень, густая, широкая, волосатая, демоническая, опасная. В чём дело? Я тоже смотрел!
Теперь я мог бы сказать, что с тоской оглядел берег, беседку, парк и особняк в поиске подъёмного крана. Потому что только он ныне мог вернуть обрушившуюся челюсть на последний этаж здания моего тела. Успокоило меня только одно: Исида и Елена тоже грустно осматривались.
И их челюсти печально подпрыгивали на траве у ступней, резвились в жутком, замедленном, макабрическом аборигенном танце десяти маленьких негритят, только без десяти маленьких негритят.
А раз так, я мог сравнить их с двумя пухлыми обмазанными маслом борцами сумо, что сошлись не на жизнь, а на смерть в воскресной схватке двух йокодзун.
Но я не стал этого делать. И подъёмный кран я тоже не искал, на самом деле.
А вот Исида и Елена – вполне, вполне…
Беспощадный же унитаз продолжил:
– Но раз ты увидела меня из воды, то так и замерла в лагуне, а я поступил тремя разными способами на твой выбор. Должен же быть у тебя хоть какой-то выбор, связанной и внимающей моему голосу, прежде чем я шагну к тебе и поцелую в шею.
Первый вариант прост: ты смотришь на меня, а я смотрю на тебя. Невиданным магнетизмом приковываются наши взгляды друг к другу и расстояние словно не существует. Между нами возникает связь, необъяснимая, дикая, первобытная, связь женщины, которая понимает, что она одна, слаба, уязвима и замечена, и мужчины, который осознаёт, что в его власти сделать всё. Потому что он быстрее и сильнее.
Но я жестоко издеваюсь над тобой. Я не вкушаю плоды моего превосходства сразу, не срываю зрелый сочный фрукт с дерева удовольствия, не иду к лагуне, из воды которой тебе некуда деться – ведь в море ты не поплывёшь. Я медленно улыбаюсь вместо этого. Медленно улыбаюсь и ты тонешь в моей улыбке.
Я поворачиваюсь и ухожу в заросли. Ты остаёшься в воде. Ты боишься пошевелиться.
Наконец, ты выходишь на песок и подходишь к подстилке. Бикини я оставил на ней. Мне незачем уносить их с собой.
Всё равно мы оба знаем, что я сниму их с тебя этой ночью.
Второй вариант – злее. Наши взгляды встречаются, приковываются друг к другу, и между нами возникает связь. Я вновь вдыхаю аромат бикини, рычу, а свободной рукой расстёгиваю пояс, пуговицу, ширинку. Штаны падают с меня. И ты видишь из воды, как набухли мои трусы. Как они оттопырились. Как по ним расползается маленькое мокрое пятнышко.
Той же рукой я спускаю трусы на колени, голени, ступни. Вылезаю из них и подталкиваю на подстилку. Обхватываю мой напряжённый жезл и жёстко, грубо, крепко гоняю шкурку туда и обратно. Мешочек с яичками болтается в воздухе.
Но вот он словно уменьшается, округляется, втягивается в моё тело, а я всё оглушительнее рычу, реву, громыхаю. Мне хорошо.
И в решающий момент я в последний раз свирепо втягиваю раздувшимися ноздрями твой аромат. После чего опускаю бикини и приставляю к жезлу. Они цепляются за головку, повисают на ней, и я убираю руки.
Мощный спазм сотрясает моё тело, я реву, как извергающийся вулкан. И фонтан кипящей белой лавы срывает бикини с меня, швыряет в воздух, проносит над песком.
Пересекает воду и впечатывает тебе в лицо.
Грозно выдавливаю я остатки семени на подстилку. Смотрю, как бикини сползают с тебя, залитую моей обжигающей влагой. Как белеет вокруг тебя вода от извергнутого мной количества.
Я изверг.
Я остаюсь у подстилки. Ты понимаешь, что я никуда не уйду.
Более того, я хочу ещё раз. Но уже в тебя.
Я иду к тебе.
Тут унитаз замолк. Помолчал и сказал:
– Дальше меня отвлекли, нужно было сожрать ваш город. Начал с того куска пиццы, помнишь?
Как я пожалел, что мне ещё не вернули пистолет! Всё-таки красиво, когда внутренности арктурианца красочным веером разносит по газону. А потом они ползут улитками друг к дружке, сплетаются и воссоединяются в одно целое.
Только я успокоился, разжал кулаки, вернулся на нужный лад и открыл рот, как Исида снова влезла. Заговорила так низко, как могла:
– Ты умна. Ты не могла не задуматься о досадном несоответствии в первых двух вариантах. Если двуствольное ружьё висит на стене, значит, в финале оно выстрелит.
Первый вариант был первым актом нашей драмы. Второй – вторым нашей трагедии. Третий же – финал катастрофы.
Потому что наши взгляды встречаются, приковываются друг к другу невиданным магнетизмом, и между нами возникает связь. Я отбрасываю твои бикини и иду налево. Ты возмущённо прикрываешь рот рукой.
Я любуюсь лесбийской парой, как они тихо дарят одна другой наслаждение. Как лижут холмики над жемчужными лагунками, разведя их склоны пальчиками. Как пальчиками же, медленно и чувственно, проникают в пещерки божественного лотоса, движут ими вперёд и назад, надавливают на переднюю стенку цветка.
Я сажусь рядом на колени. Они видят меня и улыбаются. Почему же им не улыбаться, если только Эрос приводит к этому дикому пляжу людей? И улыбаются снова, когда я освобождаюсь от одежды.
И вот я вхожу в одну из них, девушку с волосами, покрашенными в синий. Она горяча, мокра, она стонет и обхватывает меня бёдрами. Я довожу её до криков ритмичными толчками, одним глубоким проникновением на два дразнящих. Выхожу и даю облизать мой жезл, пока вторая, с волосами розовыми, заканчивает дело между её ног. Не все испытывают влагалищный оргазм, и я знаю это.
Девушка с розовыми волосами стоит на четвереньках. Смотрит на меня через плечо и водит бёдрами. Я врываюсь в неё, когда она возвращается губами и пальчиком к цветку своей возлюбленной.
Девушку с розовыми волосами я деру. Я хочу кончить. Она перестаёт лизать и кладёт голову на живот девушки с синими, а та гладит её лицо. И посматривает на меня, как сильно я вбиваюсь в щёлку под этими ягодицами. Подмигивает мне, мол, её любовь любит пожёстче.
И я…
Вы чего уставились? Девственнице нельзя порево?
#Семь_Чудес_Тьмы, #Следуй_за_Штормом, #Королевская_Анархия
#евгений_дородный, #короткие_рассказы
